Для спасения младенца наши кардиохирурги впервые в Украине провели уникальную операцию: «перекроили» сердце и изменили направления кровотока.
О начале этой истории трудно вспоминать без слез. На 16-й неделе беременности молодая винничанка услышала от врачей страшную новость: ее будущий ребенок, скорее всего, имеет фатальный порок сердца. Девочка обречена умереть максимум через две недели после рождения, а может, и раньше. Врачи объяснили, что в мире таким малышам с половиной сердца делают операции и спасают жизни. И украинские специалисты также могли бы прооперировать Софийку. Все бы хорошо, если бы не одно «но». На тот момент ни одна попытка украинских кардиохирургов вылечить малыша с таким диагнозом не заканчивалась победой врачей. Все прооперированные дети гибли ... Несмотря на это, будущая мама решила, что за жизнь ребенка нужно бороться до последнего. И использовала тот мизерный шанс, что дала ей судьба. Месяц назад бригада врачей из института имени Амосова сделала то, что казалось невозможным на протяжении 20 лет. В Украине, наконец, удалось провести сверхсложную уникальную операцию ребенку с синдромом гипоплазии левых отделов сердца.

Через две недели - стопроцентная смерть
Министр здравоохранения Зиновий Мытник рассказал, что врачи института провели сложнейшую операцию на сердце девочки, чтобы устранить патологию, обнаруженную еще до рождения пациентки. Когда Марина - мама Софийки - проходила стандартное обследование во время беременности, врачи заподозрили у ребенка гипоплазию (недоразвитие) левых отделов сердца. Такой тяжелый врожденный порок на тот момент был фактически смертельным приговором для детей, рожденных в Украине.
«Вот схема строения здорового сердца - и правые, и левые отделы развиты абсолютно нормально, - показывает на экран старший научный сотрудник Национального института им. Амосова Василий Карпенко. - А Софийка фактически родилась с половиной сердца. Видите, слева отдела, который нагнетает кровь в большой круг кровообращения, почти нет. Таких детей надо оперировать в экстренном порядке. Потому малыш живет только за счет открытого баталового пролива - кровь из аорты поступает в легочную артерию и циркулирует в организме. Но этот пролив функционирует, пока ребенок растет в материнской утробе. Вскоре после рождения баталов пролив закрывается. И максимум через 14 дней у такого малыша физиологически падает системное и легочное сопротивление, резко ухудшается состояние, и ребенок умирает.
Как отмечает руководитель отделения реанимации и интенсивной терапии для новорожденных и детей младшего возраста института имени Амосова, первый заместитель министра здравоохранения Василий Лазоришинец, ежегодно в Украине рождалось около 200 малышей с таким тяжелым пороком сердца. Через две недели после родов эти дети стопроцентно умирали. Врачи не могли ничем помочь, просто поддерживали угасающую жизнь.
«За границей таких пациентов спасали, начиная с 1981 года, - говорит господин Лазоришинец. - Попытки провести эти операции были почти во всех кардиохирургических центрах Украины, причем некоторые больницы были гораздо лучше оснащены, чем наш институт. Пытались это сделать и иностранные врачи, которые приезжали в Украину. Не получалось! Дети не выживали. Врачи попытались раз, второй, пятый, увидели, что не получается, и отказались принимать таких детей. А наш институт продолжал работать в этом направлении. Специалисты ездили на стажировку в передовые клиники Европы, перенимали опыт коллег, готовили соответствующее оборудование для всех этапов лечения и, наконец, получили положительный результат. Понимаете, что это значит? Теперь 200 детей в год уже не будут обречены на смерть».
«После первой успешной операции мы уже готовы к следующим - и технически, и морально, - говорит заведующий отделением хирургического лечения врожденных пороков сердца у новорожденных и детей младшего возраста Национального института имени Амосова Ярослав Труба. - Уже сегодня есть несколько кандидатур на следующие операции: есть четыре женщины с подозрением на гипоплазию левых отделов сердца у плода. Какой алгоритм? Ребенок родится, его обследуют, и, если диагноз подтвердится, малыш направят в наш институт. Далее - операция и жизнь. Думаю, пациентов будет больше, но пока мы ждем родов у этих четырех женщин».
Ни у человека, ни у животного ...
Что касается самой операции, то она была сверхсложной в плане хирургии и анестезиологии. Чтобы «перекроить» главную мышцу организма и окружающие кровеносные сосуды, врачам потребовалось остановить сердце ребенка и снизить температуру тела примерно до 18 градусов по Цельсию. При таком охлаждении в организме очень замедляются обменные процессы, значительно уменьшается потребность тканей в кислороде, жизнь сохраняется при минимальных затратах питательных веществ. Это позволяет хирургам выполнять операцию, не прибегая к искусственному кровообращению. Правда, время операции ограничено - на все про все бригаде специалистов отведено не более 43-45 минут. Каждая сверхурочное мгновение - это риск повреждения мозга или других органов, поэтому действовать надо было быстро, слаженно и точно. И наши врачи справились с этим «на пять с плюсом».
«Каким было наше задание во время операции? - Переспрашивает Василий Карпенко. - Надо было исключить с кровообращения левые отделы сердца и перенести всю нагрузку на хорошо сформированную, развитую правую часть. Правый желудочек должен был взять на себя обеспечение малого и большого круга кровообращения, при этом сердце мало работать так, чтобы кровь для всего организма поступала из одного правого желудочка. Для этого мы сформировали новую аорту, чтобы кровоток в легочную артерию протекал с этого единственного рабочего желудочка», объясняет врач, указывая на схематическое изображение шитого-перешитого сердца на экране.
Смотришь на ту картинку и ловишь себя на мысли: а как же после такого сложного перекраивания, со всем этим «латанием наживу» сердце могло нормально качать кровь? Красная жидкость выталкивается из сердца под большим давлением, чтобы попасть не только в широкие магистральные сосуды, но и достичь тонюсеньких отдаленных капилляров. И никто не дает прооперированным тканям хотя бы нескольких дней, чтобы немного прийти в себя от разрезов, затянуть швы. На сердце сразу ложится нагрузка, да еще и не такое, к которому привык организм. «При таких операциях создается такой тип кровообращения, которого нет ни в норме, ни в патологии, ни у животных, ни у человека, - подчеркивает член-корреспондент АМНУ, доктор меднаук, профессор Михаил Зиньковский.
«У ребенка фактически изменились направления кровотока - по малому и по большому кругу кровообращения, - говорит Василий Лазоришинец. - Чтобы девочка лучше пережила такую перестройку организма, мы имели подобрать для нее такие препараты, которых в 90-х годах даже в руках не держали.
Однокамерное счастье
Неудивительно, что Василий Лазоришинец назвал период выхаживания ребенка после хирургического вмешательства даже тяжелее, чем саму операцию. К этому процессу без преувеличения присоединился весь Институт имени Амосова - все старались хоть как-то помочь маленькому пациенту, переспрашивали, как она, поддерживали маму, чтобы та не теряла надежду. Специально для Софийки организовали круглосуточный медицинский пост - рядом с девочкой постоянно находились врач и медсестра. Ожидание было тяжелым испытанием, ибо никто не знал, чем все закончится. Миновали 20 дней в реанимации, и маме разрешили забрать дочку в палату.
«Сначала было очень трудно, говорит Марина, мама Софийки. - А теперь вижу, что все хорошо. Софийка улыбается мне, врачам, хорошо ест, играет, иногда капризничает, как и любой ребенок. Мы уже едем домой, набираться сил перед второй операцией. Врачи не дали особых указаний по уходу. Наоборот, сказали, чтобы не тряслась над дочерью, не зацикливалась на заболевании Софийки, а вела себя с ней, как с обычным здоровым ребенком. Я очень благодарна врачам, этим чутким людям, за все, что они для нас сделали. Видите, я сегодня счастлив только благодаря им».
Больше Марину радует то, что после окончания лечения Софийка будет фактически здоровым человеком. Она будет нормально развиваться, работать, полностью себя обслуживать, сможет выйти замуж, родить ребенка. Правда, для выздоровления девочке надо пройти второй и третий этапы операции. По словам Ярослава Трубы, эти две операции (в возрасте 4-6 месяцев и 3-5 лет) имеют сбалансировать системный и легочный кровоток и облегчить работу единого желудочка, который обеспечивает кровообращение во всем организме. «В перспективе у девочки будет так называемое однокамерное сердце, с которым она будет хорошо себя чувствовать», - уверяет врач.
Копеечку
В США такая сложнейшая операция стоит 150-200 тысяч долларов, в странах Европы - 50-70 тысяч евро. В институте имени Амосова детей оперируют бесплатно, потому что все расходы берет не себя государство.
И такое бывало ...
«Еще не так давно в разных государствах запрещали выполнять эту операцию. Почему? Ибо не видели в этом большого смысла, - вспоминает член-корреспондент АМНУ, доктор медицинских наук Михаил Зиньковский, врач, который непосредственно участвовал в первой операции на сердце с искусственным кровообращением, которую в далеком 1960-ом проводил Николай Амосов. - Во-первых, был небольшой процент успешных операций. Во-вторых, ожидаемая продолжительность жизни таких пациентов считалась слишком малой. К счастью, ситуация изменилась. И сегодня в развитых странах (не только США, но и более близкой к нам Польше) успешно выполняют такие вмешательства, и пациенты после них становятся практически здоровыми людьми. Я хочу привести даже такой пример: наш институт имеет большой опыт в лечении гипоплазии правых отделов сердца (эти операции легче делать, в частности, потому, что левый желудочек «запрограммирован» для работы под большой нагрузкой, он хорошо компенсирует отсутствие правого желудочка). Мы начали успешно делать такие операции еще в 1991 году. Недавно у нас прошел обследование больной, который 15 лет назад завершил третий этап лечения. Как он живет? Замечательно! Это почти полностью здоровый мужчина, который ведет абсолютно полноценную жизнь, даже играет в футбол. Правда, игра временно ухудшила его состояние - возникло нарушение сердечного ритма. Мы его немного подлечили и попросили, чтобы в футбол больше не играл. Этот случай подтверждает, что человек с половиной сердца может жить долго и счастливо. Поэтому все старания врачей не напрасны».